Название: Сеть (Net).
Автор: Milisante (
InoriMirae)
Бета: Anna desuИмена и внешность главных героев позаимствованы у членов групп TVXQ и JYJ.
Описываемые события не имеют никакого отношения к реальности и являются вымыслом.
25, 26, 27--
Часть 7.- Ходят слухи, что сеть пожирает людей, - прошептал паренек.
- Надеюсь, только хороших? - шутливо спросил Хёнджун...Глава 28. Жизнь.
Солнечный свет едва пробивался в помещение через неплотно прикрытые створки ставней на окнах. Стекла были выбиты взрывной волной во время утренней атаки. Кое-где на бетонном полу валялись осколки. Пыль висела в воздухе, медленно оседая и вновь поднимаясь от любого дуновения ветерка.
Джеджун сидел у самого входа, прислонившись спиной к холодной стене и вытянув ноги перед собой. Он чувствовал удивительный внутренний покой, следя за сверкающими частицами, обычно невидимыми для глаза. В лучах солнца пылинки переливались, походя на драгоценные камни. Он почти физически ощущал плотность воздуха, его движение. Еще чуть-чуть и он бы мог ухватить его, словно извивающуюся змею в реке.
Странно, но руки не дрожали. В книгах и кино постоянно говорят, что убивать людей тяжело. Но ему было легко, будто камень с плеч свалился. Полная свобода, не ограниченная даже материальностью тела.
Хенджун, молча, опустился на корточки рядом с ним. Их плечи соприкоснулись. Пылинки взвились к потолку, образовав маленький вихрь.
- Через полчаса прибудет машина, - сказал он тихо, стараясь не тревожить товарища, который не отреагировал на его появление.
Им обоим было о чем подумать, по крайне мене, так полагал Хенджун, лихорадочно придумывая наилучшую версию событий.
- Меня отдадут под трибунал, - ни к кому не обращаясь, прошептал Джеджун. И это были его первые слова после выстрела.
- Нет, - мотнул головой Хенджун. – Я этого не допущу.
Джеджун слегка повернулся и внимательно посмотрел на него. Они не были друзьями и едва знали друг друга. Пара месяцев в одном подразделении не в счет, тем более остальные откровенно сторонились его.
- Хорошо, - сказал он просто, словно они оба не пытались скрыть убийство.
- Я не лучше тебя, - Хёнджун неожиданно улыбнулся, вытянув руки перед собой. – Я давно хотел пристрелить эту тварь, которая поверила в свою безнаказанность. Но кишка тонка.
- Я фактически осудил его и привел приговор в исполнение, - Джеджун исследовал профиль Хенджуна, ища в нем хоть какие-то признаки отвращения или испуга. – Я нарушил не только общественный, но и моральный закон.
- Знаю, - кивнул Хенджун. – Но я не настолько образован, чтобы разводить здесь философские дискуссии. Я сделал выбор, который считаю наиболее правильным и выгодным для себя.
Джеджун больше не произнес ни слова, вернувшись к созерцанию голых стен.
Когда их отряд прибыл сюда, все оборудование и материалы уже были вывезены. Только несколько человек обслуживающего персонала и охраны остались на месте для отвода глаз. Здесь производили лекарства и проводили эксперименты, поскольку Сеть практически нависала над горами. Впервые Джеджун увидел её так близко, и впервые подумал, что перед ним живое и сознательное существо. В отличие от сослуживцев он не испытывал первобытного страха перед изумрудным «пришельцем» и мало интересовался новостями. Его жизнь они изменить не могли. Смысл его существования заключался в том, чтобы никому не причинять проблем, не быть обузой, приносить хоть какую-то пользу, - остальное больше не имело значения.
И все же Сеть произвела на него впечатление. На долю секунды ему почудилось, что вечное и мудрое существо заглянуло ему в душу и расстроилось.
- Почему? – нарушил затянувшуюся паузу Хенджун. – Мы все его не выносили, но ты обычно не обращал внимания или игнорировал его.
Джеджун моргнул, сгибая ноги в коленях и подтягивая их к себе. Хенджун был умным парнем, он пользовался уважением, ему прочили хорошую карьеру. Он наверняка пытался разрядить обстановку, беспокоясь за психическое состояние новоиспеченного убийцы. Да, именно так. Когда люди идут на войну, чтобы лишить жизни противника, их называют защитниками, спасителями, героями, но никто не скажет подобного о человеке, осудившем на смерть своего товарища, солдата своей же армии, который хоть и был порядочной сволочью и ничтожеством, но не предавал свою страну.
Однако Джеджун угрызений совести не испытывал, только облегчение, спокойствие и удовлетворение. Он не нуждался в заботе. Даже если бы Хенджун взял его под арест и возненавидел, он бы не захотел ничего изменить.
- Пожалуй, я тоже не могу простить такой поступок, - продолжил Хенджун, по-своему истолковав молчание. – Мы – солдаты, мы призваны защищать, но никак не убивать и насиловать мирных граждан, даже если они преступники или шпионы.
Сослуживец и неожиданный друг пытался оправдать его, найти достаточно вескую причину, перебороть самого себя и свои идеалы, привитые, видимо, еще в юном возрасте. В его голове явно шла борьба. С одной стороны, спасение невинной женщины – благородное дело, с другой – убийство противоречит гуманистическим ценностям. Джеджун внезапно удивился своим мыслям: когда он успел запомнить все эти сложные слова?
- Я просто понял, что не желаю жить с ним в одном мире, на одной земле, под одним небом, - произнес он уверенно. – И поэтому у меня было лишь два выхода. Я выбрал самый естественный и самый эгоистичный. В этом нет ничего возвышенного, прости.
Хенджун ошарашено смотрел на него, слегка открыв рот. Тяжело было определить, что творилось в его душе в этот момент, но после недолгих терзаний он неожиданно усмехнулся.
- Значит, я определенно принял верное решение.
Джеджун кивнул, давая себе отчет в том, что тянет с собой на дно хорошего человека. Был ли он сам хорошим человеком? Ответ крутился на кончике языка, самый неприятный из ответов.
- Знаешь, я боюсь, что она разочаруется в нас, - прошептал он, словно делясь тайной. – Увидит, какие мы ничтожные, жестокие, лживые, эгоистичные…
- Кто? – Хенджун замер, боясь спугнуть откровение.
- Она, - Джеджун поднял руку и указал пальцем на потолок.
Они оба посмотрели на серую бетонную плиту, нависшую над ними. За окном послышался шум мотора и хруст веток. Тонкое изумрудное полотно начало медленно подниматься вверх, придавая небу легкий бирюзовый оттенок.
--
Обычный человек.
В память всегда врезаются самые неприятные вещи. Вот если бы люди помнили только хорошее, только добро и радость, тогда они, наверное, перестали бы мстить и ненавидеть друг друга. Если бы только…
Джеджун не умел ненавидеть. Так уж вышло, что он был самым обыкновенным человеком, настолько непримечательным и неособенным, что причин кому-то завидовать или на кого-то обижаться у него не возникало. В этом даже были свои преимущества.
Его друзья ничего не ожидали от него, у них не было причин восхищаться им или подражать ему, скорее наоборот, и потому к нему относились снисходительно, даже опекали. Почему так случилось?
Честно говоря, никто и не знал. Просто Джеджун был самым младшим и самым невыразительным в своей огромной и нынче бедной семье. Когда-то его родители имели свой ресторан и неплохо справлялись с оравой девочек, мечтая о сыне. Но когда Джеджун, наконец, родился, по всему миру разразился настоящий экономический кризис, который поставил крест и на собственном бизнесе и на мечтах о хорошем образовании для дочерей.
В самом раннем возрасте Джеджун понял, что всем мешает, что он обуза и постоянно требует расходов. Нет, родители любили его и обеспечивали всем насколько возможно, но восемь старших сестер время от времени высказывали свое мнение и жаловались.
И если бы он родился умным, талантливым или хотя бы спортивным, то все было бы не так плохо, но Джеджун был обычным ребенком, чьи способности вряд ли кому-то были нужны.
Он умел систематизировать все на свете, собирать информацию и «раскладывать её по полочкам» без особых усилий. Ребята в школе часто просили его конспекты или доклады, потому что он писал логично и просто. Джеджун верил, что те, кто не может понять всех наук и усвоить всех знаний, должны хотя бы уметь их вовремя применять. Не каждый способен построить дом, но любой в состоянии помочь в заколачивании гвоздей. В общем, учился он хорошо, потому что это было единственной причиной, по которой его замечали и хвалили. Родители были слишком заняты, чтобы уделять ему много внимания.
В пятнадцать он начал подрабатывать курьером. К этому времени две его сестры уже вышли замуж и уехали в другие города. У них родились свои дети, так что о помощи семье не было и речи. Еще две сестры сумели поступить в университет, и на них приходилось тратить огромные деньги. Отец настаивал на том, чтобы его девочки шли к своей мечте, даже если путь был тернист.
У Джеджуна мечты не было. Он не имел права на мечту, и вовсе не расстраивался из-за этого. Он чувствовал себя счастливым уже от того, что мог быть рядом со своей семьей.
Преподаватель убеждал Джеджуна сдавать экзамен для поступления в Университет, говоря, что есть все шансы, что отсутствие ярко выраженных способностей заменяется удивительной обучаемостью. Однако выбор был сделан уже давно. Он слишком хорошо помнил, как мама плакала, рассчитывая их месячный бюджет, как они не смогли оплатить обучение сестры в художественной школе, как соседи поговаривали, что бесприданницам не выскочить замуж. Сразу после выпуска ему готовили хорошее местечко в магазине – работа грязная и тяжелая, зато есть дополнительные преимущества.
К семнадцати годам Джеджун раскрыл в себе одну особенность, которой в тайне гордился. В считанные секунды он мог разрешить любой конфликт или сложную ситуацию. Взвешивая все за и против, продумывая возможные варианты и вероятные последствия, он предлагал, может, не самое очевидное, но вполне выгодное решение. И все же этого было недостаточно, чтобы стать неординарным человеком.
Две работы, несложившиеся отношения с очередной девушкой, которая клюнула на его томный взгляд, а получила абсолютно бездарного романтика, и ненависть сестер – таков был итог его совершеннолетней жизни. Но он знал, что справится, и однажды они примут его, полюбят его, простят само его существование. Возможно, когда-нибудь…
--
Джеджун был слишком оптимистичным, чтобы расстраиваться о таком пустяке, как усыновление, не кровные узы связывают людей, а судьба. Он уже был взрослым, когда узнал об этом, слишком взрослым, чтобы обращать внимание на подобные глупости.
Суён люто ненавидела его за вмешательство в её личную жизнь, а он просто не понимал, как можно встречаться с человеком, который оскорбляет тебя и использует по мере надобности. В результате, во время очередной ссоры «влюбленных голубков», он выставил парня из дому. Это было единственным адекватным решением, на его взгляд.
- Какое ты имеешь право? – кричала Суён. Она всегда была вспыльчивой, полной его противоположностью.
- Я хочу защитить тебя, - спокойно отвечал он. – Я же твой брат.
- Какой к черту брат! Взяли на свою голову по глупости! – Суён внезапно замолчала, словно сказала что-то недозволенное.
И все встало на свои места. В тот момент в его голове что-то щелкнуло, и кусочки мозаики сложились в полную картину. Но он не сожалел, поскольку имел любящих родителей и достаточно счастливое детство, а это гораздо лучше, чем любой вид одиночества. По крайней мере, он так считал.
Он ушел в армию, потому что неожиданно забеременевшая сестра не переносила его присутствия в доме. Таким образом, разрешались все их проблемы, он больше не был обузой, хотя бы на пару лет.
Самому обычному человеку легко было на службе: его никто не притеснял и никто ему не завидовал. В тайне он мечтал, что, вернувшись домой, наладит отношения с сестрой, что отец выздоровеет, а мама вновь будет напевать, делая уборку в доме. Странно, что только в 22 года он позволил себе иметь мечту, самую простую из всех, но самую согревающую. Психолог на осмотрах говорил, что солдат полностью здоров, но Джеджун подозревал, что с ним что-то не так. Просто это совсем неизученная болезнь, которой возможно страдает он один. Исключительно его болезнь.
Глава 29. Болезнь.
Оказавшись в академии, Джеджун решил, что должен измениться. Не быть обузой, не причинять проблем, приносить пользу – смысл его существования.
Что это было? Что так сильно на него повлияло? Он годами жил, не придавая значения мелочам, оставаясь жизнерадостным, спокойным. Что заставило его изменить себе, разбить собственную мечту?
В любом случае, теперь уже было поздно что-то менять. Участие в экспериментальной программе министерства обороны обеспечивало ему не только хорошую стипендию, но и пенсию семье в случае его безвременной кончины. Если бы родители узнали об этом договоре, то жутко разозлились бы. Они так мечтали о внуках, которые смогут продолжить род, носить их фамилию. Но Джеджун не зашел к ним по возвращении домой, не нашел в себе сил. Иначе он бы сдался, остался бы дома и продолжил бы претворяться самым счастливым человеком на свете. И, на самом деле, это было бы не так далеко от истины. Он по-прежнему не умел ненавидеть или завидовать, а значит, не мог носить звание полноценного человека. Он был болен. Это объяснение было самым подходящим, поскольку любой другой на его месте проигнорировал бы истеричные заявления одной сестры и нелогичные утверждения другой. Почему они никак не могли принять его? Он смог бы неплохо зарабатывать и был готов потратиться на годовалую племянницу, он был согласен ухаживать за родителями, ремонтировать дом, возделывать огород. В конце концов, он прожил с ними под одной крышей двадцать лет и считался официальным членом семьи. Но все эти доводы рушились, как только он вспоминал тихое «он чужой».
С возрастом Джеджун все больше чувствовал себя чужим для всех, но продолжал играть роль обычного соседского парня. А иначе кто он? Что останется, если разбить так легко удающийся ему образ простачка и бездарности? Теперь у него появился шанс узнать это, никому не мешая, не становясь камнем преткновения и оставляя за собой возможность вернуть все обратно.
Первые два месяца прошли без происшествий, по крайней мере, так для себя решил Джеджун. Никто не пытался подружиться с ним, а он не беспокоился по этому поводу. Он просто не мог заставить себя улыбаться, потому что ему было больно. В конце концов, разбитая мечта продолжала острыми осколками ранить его сердце и мозг. В результате он остался один – участь всех бездарных и недружелюбных глупцов. Его замкнутость увеличивалась пропорционально разрастанию Сети над поверхностью Земли. Ах да, Сеть!
Теперь всех занимало появление внеземного растения, его целебные свойства, способность к размножению. Случилось чудо, которого никто не ждал. Хотя, судя по накалу страстей и дискуссиям в обществе, люди просто обманывали себя. Они надеялись на чудо, жаждали его, и, получив, начали с упоением критиковать.
Джеджун игнорировал тему ежедневных сплетен. Военная наука давалась ему легко, но выматывала. К тому же, несмотря на отличные результаты по стрельбе, его успехи в части физической подготовки были очень и очень умеренны.
--
- Вы только поглядите на это! – воскликнул один из сокурсников Джеджуна. Он помнил его имя и даже пару раз разговаривал с ним на стрельбище, но не оглянулся. На обеде он всегда выбирал самый дальний столик, желательно у окна, и погружался в свой мир. Внезапно он открыл для себя мир музыки и звучания разных языков. Ему было так обидно, что он не понимает даже процента того, о чем поют темпераментные испанцы, мелодичные японцы, логичные американцы и романтичные французы. Вероятно, даже его представление о них было в корне неверным.
- Она разрастается просто с невероятной скоростью…
- Мне от этого делается жутко, - в разговор вклинился женский голос. Девушек здесь было не так много, поэтому Джеджун точно знал кто она, её имя и статус.
- Говорят, в Африке сейчас идут бои за сеть, - очередной сокурсник. – Вроде бы они нашли ей применение не только в медицине, но и в военном деле.
- С трудом представляю, - мимо, собравшихся вокруг миниатюрного ноутбука курсантов, прошел незнакомец и устроился за дальним столиком, прямо напротив Джеджуна. Кто-то из отдела стратегического планирования. У них были особые нашивки. Ребята постоянно говорили, что туда не берут «за красивые глаза» и что за последние два года туда попало не больше десятка человек. Джеджун на мгновение задержал взгляд на молодом и симпатичном лице парня и отвернулся. Эти ребята попадают в общую столовую лишь случайно, так что пытаться установить с ним контакт бессмысленно.
Кажется, его болезнь прогрессировала.
--
Это случилось спустя полгода обучения. Ему пришла одна открытка от матери и письмо от шестой сестры, самой лояльной и доброжелательной. Она рассказывала, что у них все хорошо, хотя Суён вновь осталась без работы, а Микён рассталась с мужем; передавала приветы, просила беречь себя. Между строк он читал, как она просила прощения. От этого стало еще тоскливее.
Джеджун пытался написать ответ, убил целую неделю, и в результате отделался лишь парой фраз. Он учился ненавидеть себя.
- Сегодня мы займемся стратегическим планированием, - прерывая его мысли, объявил преподаватель. С этого и началось полное падение.
--
Глава 30. Талант.
Майор Парк был известен своей эксцентричностью. Его недолюбливали сослуживцы, им восхищалось начальство. Он всегда был баловнем судьбы, удачливым, словно черт. После начала кризиса он несколько раз участвовал в военных операциях, где получил свои мужественные шрамы, но от этого девушки только еще больше начали его любить, а коллеги уважать. Единственным промахом в своей жизни и карьере он считал неожиданное назначение. Пять лет назад, когда показалось, что вот-вот начнется война с мирными соседями или всех против всех, его отправили заниматься стратегическим планированием. От него ждали чего-то нового, результативного, а итог был маловпечатляющим. Теоретически хороших стратегов было достаточно, а на практике их выкладки оказывались бездарными. Чтобы хоть как-то отчитаться перед командованием, майору пришлось проводить серьезный отсев, полностью менять принцип принятия в отдел и искать новые кадры лично. Теперь на него смотрели косо, как на больного, у которого сверкают глаза при виде любого солдата, правильно решившего простейшую задачку.
- Посмотри на это! – майор ворвался в кабинет капитана Ши, подобный вихрю, и бросил на его стол тетрадь.
- Я давно предлагал воспользоваться высокими технологиями, бумага устарела, - меланхолично заявил капитан Ши, машинально оправляя форму. Он был одним из немногих, кто выносил присутствие успешного товарища, который к несчастью еще и был младше по возрасту.
- Да нет же! – майор упер руки в бока. – Я говорю о планировании.
Капитан краем глаза прочитал имя курсанта и, порывшись в феноменальной памяти, кивнул сам себе.
- Насколько я помню, претензий к нему нет. Хотя, пожалуй, вариация не очевидна. Но, с другой стороны, для нас это новый предмет, самим бы понять, чего министерство хочет.
- Ты нарочно меня не слышишь, да? – майор глубоко вздохнул и плюхнулся в кресло у стены. – Это не самая сложная из ситуаций. Эту задачу выдают каждому новичку, приходящему в отдел. Но…
- Но? – капитан подался вперед.
- Я впервые вижу подобный подход.
- В смысле?
- Его вариация выглядит не очевидной, но в итоге приводит к более выгодному результату.
Капитан Ши задумчиво потер подбородок. Раньше он никогда не замечал за этим курсантом никаких особенностей, кроме разве его нелюдимости. При этом у него не возникало проблем ни с работой в группе, ни с преподавателями, его не сторонились и не считали странным. Психолог говорил, что не находит проблем в поведении и личностном восприятии. Но с мальчишкой все же что-то было не так.
- Интересно…
- Я хочу его проверить, - заключил майор, сжав кулаки. – Ты ведь знаешь, в каком я положении.
- В каком? – капитан Ши испытывал странное удовлетворение, когда знаменитый стратег просил у него помощи.
- На курсе из 40 мест занято только 10, - майор тяжело вздохнул. – А с учетом перемен, происходящих в мире, нам нужны умные головы больше, чем грубая сила.
- Грубая сила нужна всегда, - изрек капитан, вставая из-за стола. – Хорошо, будем испытывать его.
--
Когда майор Парк ворвался в аудиторию, большинство курсантов восхищенно подняли головы, а пожилой капитан, который преподавал политическую географию, вообще замер на месте с открытым ртом.
Тот, кого майор искал, лишь на мгновение скользнул по нему взглядом и вновь уткнулся в свои записи.
- Прошу прощения, - майор обратился к преподавателю и тот поспешно кивнул.
Затем он медленно подошел к нужному столу и опустил на его край стопку заданий. Брюнет удивленно посмотрел на него. Темные глаза с поволокой. Красивый мальчик, подумалось ему на мгновение, и что ему тут делать?
- Я хочу, чтобы ты просмотрел данные этих операций и предложил свой вариант развития событий, - майор старался выглядеть авторитетно, но почему-то ему стало смешно. Все же не с ребенком разговаривает.
- Никогда нельзя рассчитать точно, - тихо и слегка хрипло сказал курсант. В академии такое поведение было вполне дозволительным, благо военные чиновники заглядывали редко.
- Согласен, - кивнул майор. – Но я хочу посмотреть, что ты предложишь.
- Хорошо, - без лишних препирательств согласился курсант.
В тот день солнце светило особенно ярко, а в новостях сказали, что скорость разрастания Сети увеличилась в несколько раз. Правительства многих стран серьезно обеспокоились данной проблемой.
--
Хёнджун не любил общественные места, потому что не любил скопления людей. Но другого варианта не нашлось. Посреди года к ним в отдел перевели новичка. Майор Парк просто летал на крыльях счастья от того, что нашел, наконец, еще одну жертву для обучения. Нет, не так, он считал этого парня талантливым.
В столовой ребята как обычно судачили о сети, о том, что станет с планетой, и как скоро мы все умрем. Это было бы забавно, если бы не раздражающий тон заводилы, уверенного в своей правоте и авторитете.
Ким Джеджун сидел за дальним столиком один. Он упрямо смотрел в окно, будто дождь казался ему самым прекрасным из пейзажей.
- Привет, - Хенджун сел напротив и поставил свой поднос.
Джеджун внимательно посмотрел на него, затем кивнул, будто вспомнил, что не впервые видит незнакомца.
- Привет, - ответил он мягко. В нем не чувствовалось ни раздражения, ни радости. Ему было все равно, кто рядом.
- Меня зовут Ким Хёнджун, теперь мы учимся вместе, - пояснил Хёнджун, пытаясь наладить контакт.
- Ким Джеджун, - представился парень, устремив взгляд на собеседника. – Вряд ли я могу рассказать что-то интересное.
- Ты разрешил ту груду задач от майора, и он был в восторге, - усмехнулся Хёнджун, приступив к поеданию лапши. Он чувствовал себя, будто молекула под микроскопом, но не желал выдавать собственный дискомфорт.
- Просто удача, - пожал плечами Джеджун.
- Талант.
Это слово произвело на Джеджуна впечатление. Он вроде бы даже смутился.
- Ясно, - прошептал он, вернувшись к поглощению пищи.
И тут Хёнджун понял, что в этом человеке не так. Он был нейтрален. Люди по классификации Хёнджуна делились на 3 типа – те, кто пытаются дружить со всеми, те, кто всех отвергают, и те, кто тщательно выбирают окружение, из-за чего имеют репутацию снобов или вредин. Джеджун выбивался из этих рамок. Он не проявлял интереса, что является первым правилом знакомства и не пытался избежать разговора. Почему?
- Я тебе не нравлюсь? – внезапно спросил Хёнджун.
- Скорее нравишься, - почти мгновенно ответил Джеджун.
- Полагаю, это просто способ твоего поведения? Защитная реакция, может?
- Защитная реакция? – медленно повторил Джеджун, словно пробуя слова на вкус. – Психолог сказал, что со мной все в порядке.
- А ты как считаешь?
- Болезнь прогрессирует, - Джеджун отставил пустую тарелку. – Иначе бы я не попал сюда.
Хёнджун задумался. Раньше он полагал, что ему повезло, что здесь он раскроется в полной мере и сможет сделать карьеру. В его семье все были военными, так что ни о чем ином он даже не мечтал. Но…
- Значит, здесь плохое место?
- Нет, - Джеджун склонил голову на бок и вновь всмотрелся в лицо собеседника. – Просто я – чужой.
- Нечисть, что ли? – и Хёнджун засмеялся, когда глаза Джеджуна округлились от удивления.
В этот момент дискуссия о Сети приняла нешуточный размах. Кажется, единственная девушка в компании собиралась расплакаться.
- Я уверен, что мы придумаем способ уничтожить сеть, - подбодрил её тот самый курсант, который имел на нее виды.
- Да, человечество и не такое переживало. Недаром мы платим налоги, - поддержал другой, ухмыляясь.
- А зачем вам её уничтожать? – громко спросил Хёнджун, заставив всех поглядеть в свою сторону.
- Мы не знаем её намерений.
- Значит, мы станем уничтожать все, что не можем понять и объяснить? Средневековье какое-то, - Хёнджун поднялся из-за стола, стремительно приближаясь к группе товарищей.
- Это в случае, если она решит напасть, - тут же пояснил мгновенно появившийся лидер. – Согласись, что действия этого организма слегка настораживают. Что, если…
- Если бы вас хотели уничтожить, то сделали бы это в мгновение ока, - без доли иронии заявил Джеджун. – Спасибо за компанию, - обратился он к Хёнджуну и направился к выходу.
- Джеджун, - позвала девушка, заставив остальных парней ошеломленно замереть. – Ты совсем не боишься?
- Я не вижу для этого причин, - он обернулся и пожал плечами.
Девушка улыбнулась ему, будто этого ответа было достаточно, чтобы справиться со всеми её тревогами.
Хёнджун же решил для себя, что ему нужен такой друг, даже если сам Джеджун не будет осознавать этого. В конце концов, Хёнджун считал себя хорошим стратегом и не собирался упускать шанс найти союзника.
Глава 31. Смерть.
Конфликт начался неожиданно, по крайней мере, по заявлению властей, и вылился в полномасштабную войну. Так или иначе, курсанты Академии, которых предполагалось выпустить в свет уже офицерами, были привлечены сразу же. В течение нескольких месяцев Джеджун получил звание лейтенанта. Он не придавал этому значения, пока не получил исчерпывающее объяснение от майора.
Да, майор оказывал на него самое сильное влияние, потому что казался и хорошим учителем, и добрым старшим братом, и справедливым начальником. Нет, не так. Майор Парк сделал то, что не смогли остальные, он уверил Джеджуна в его особенности. Он настойчиво внушал подчиненному мысль о таланте. И звание он считал необходимым, чтобы дать «мальчику» больше свободы, больше возможности для использования этого таланта.
Джеджун однажды даже хотел рассказать Майору, что убил человека по велению этого самого «таланта», но передумал. Он бы не смог объяснить, что за стратегическую надобность представляла смерть боевого «товарища». А еще он понимал, что вряд ли все вокруг окажутся такими, как Хёнджун. Такими же странными.
Впрочем, за полгода погибло столько людей, в том числе и от их рук, что личные переживания резко отодвинулись на второй план. Как оказалось, переживания все же были.
В новостях говорили, что Сеть стала яблоком раздора, но Джеджун думал, что государства просто используют этот повод, чтобы отстаивать свои интересы. Война движет мир вперед. Наверное, только человеческий мир. Но он считал, что не должен об этом рассуждать, в его обязанности входило разрабатывать план операций и участвовать в них. Не более того.
Когда до Джеджуна дошли вести, что Сеть сомкнулась над планетой, они как раз находились в процессе создания нового плана. У них был шанс захватить оборудование, которое противник называл секретной разработкой.
Может быть, впервые он, как и остальные, подошел к экрану, чтобы взглянуть на съемку со спутников. Солдаты возбужденно обсуждали грядущие перемены и высказывали опасения. Джеджун же замер на месте, вглядываясь в очертания изумрудной планеты. Это было самое прекрасное, что он когда-либо видел и испытывал. Как будто он смотрел на зарождение новой жизни, такой хрупкой и такой удивительной. Настоящее чудо.
- Ты улыбаешься, - над ухом раздался голос Хёнджуна.
- Это пугает? – Джеджун по-своему трактовал слова друга.
- Нет, просто я уже не надеялся, - и Хёнджун рассмеялся так громко, что остальные обернулись. Вряд ли они разделяли его веселое настроение.
Хёнджун, в отличие от друга, шел по служебной лестнице вверх гораздо быстрее. Он совсем недавно получил звание капитана и собственный отряд. Теперь вокруг них была куча солдат, которые ничего не понимали в тактике, и парочка младших офицеров гораздо старше и опытнее, но без особых претензий на повышение.
- Вы совсем не беспокоитесь из-за сети, капитан? – спросил совсем юный солдат, почти ребенок. Джеджун подозревал, что дела их плохи, раз приходится призывать в армию совсем мальчишек, но чтобы настолько.
- Лейтенант в восторге от нее, - ухмыльнулся Хёнджун. – Значит, мне не о чем беспокоиться.
Никто толком не понимал, почему мнение Джеджуна так много значит для командира, но ему прощали эту маленькую слабость, тем более что проблем от лейтенанта не было. Большую часть времени Джеджун или рисовал схемы в блокноте, чтобы потом воспроизвести их на планшете, читал книжки по тактике и стратегии или слушал музыку.
- Ходят слухи, что сеть пожирает людей, - прошептал паренек.
- Надеюсь, только хороших? - шутливо спросил Хёнджун, но его подчиненным явно было не до смеха.
- Если бы я был Сетью, то не стал бы питаться людьми, - пожал плечами Джеджун, направившись к двери.
- Почему? – хрипло поинтересовался Хёнджун, в такие моменты он тревожился, что Джеджун выражает свои мысли слишком открыто.
- Вряд ли такие жалкие существа могут принести пользу организму.
- Говорят, человеческое мясо сладкое, - высказался особо смелый солдат.
- Говорят, во Вселенной есть существа помимо людей и думают они иначе, - и Джеджун закрыл за собой дверь. Хёнджун вздрогнул. Он хотел верить, что никто этого не заметил, потому что иначе его авторитет мог пошатнуться.
Чем больше проходило времени, тем больше он поддерживал идею о болезни. Но даже так, он не мог бы отказаться общения с Джеджуном. Он слушал рассказы о его счастливом и обыденном детстве, сестрах, семье, друзьях, родном городке. Он выведал все секреты, но легкость, с которой Джеджун рассказывал о них, говорила о том, что они действительно не влияют на его психику. Тогда что?
Хёнджун точно знал, что Джеджуну не все равно, и он наблюдает за миром, заботится о коллегах, старается избрать лучший выход. Только делает он это не так, как другие.
--
- Завтра будет тяжело, - прошептал Хёнджун, укладываясь в кровать. У них была общая комната на двоих, что считалось большой привилегией.
- Наверное…
- Это полностью мой план, так что если он провалится, можешь меня винить, - усмехнулся Хёнджун.
- В этом нет смысла.
- В чем?
- Нет смысла винить тебя.
- А ненавидеть? – Хёнджун все еще пытался хоть как-то проанализировать действия Джеджуна. – Мне кажется, что если бы ты обиделся на сестер, возненавидел их…
- Глупости, - Джеджун вздохнул. – Пустая трата энергии. Неужели ты так хочешь увидеть меня таким, каким я был?
- Честно? – Хёнджун приподнялся на локте. – Да. Потому что это нормально.
- Тогда смирись с тем, что я ненормальный.
- Нет, я хочу это изменить. Ведь есть же способ, наверняка!
- Как только найду, расскажу тебе. Доброй ночи.
Эта ночь стала последней спокойной для них обоих. Впереди их ожидал провал и трагедия, о которой затем много раз рассказывали в новостях. С этого самого дня началось отступление доблестных корейских войск, которым в итоге пришлось смириться со своим положением и ждать решения мирового сообщества. Хёнджун не смог предсказать, что спустя еще какое-то время он сможет понимать любого человека на планете, а затем примет участие в полномасштабной Мировой войне, которая изменит границы и сотрет с лица Земли многие государства и даже народы. В его памяти то мгновение, когда он последовал приказу командира, уходя с поля усыпанного трупами, осталось самым жутким. Даже если врачи говорили ему, что Джеджун наверняка был мертв, и что ничего нельзя было изменить, во снах Хёнджун вновь и вновь видел слезы в черных глазах друга. Он был уверен, что знал, о чем просило его безмолвие, и ненавидел себя за малодушие.
--
О том, что в этот же день в этом же месте намечалась переброска войск, им никто не сообщал. Танковые части и пехота в грузовиках пересекали лес, чтобы подойти ближе к отодвинутой границе. Естественно, противник в спешке покинул лабораторный комплекс, уничтожив всё оборудование. Да и доблестная армия помогла им в этом, подорвав половину корпусов, не разбираясь в их ценности. Хёнджун был в ярости, но и слова сказать не мог, поскольку их направление, которое было создано благодаря поту, крови и просьбам нынче уже полковника Парка, не имело преимущественного права влияния. Их, конечно, привлекали для участия в каких-то общих операциях, но в большей степени они занимались поиском новых разработок и источников получения тканей Сети, которую боялись, но не брезговали использовать. На самом деле, попасть в подразделение полковника считалось удачей. Здесь умирали гораздо реже, а паек был лучше.
- Вся операция коту под хвост, - жаловался Хёнджун, пиная комки грязи сапогом. После дождя земля стала мягкой и влажной, а под колесами машин превратилась в черное месиво.
- Согласен, - вздохнул полковой врач, который сразу же заинтересовался захваченной лабораторией, а узнав о присутствии специального отдела, чуть не попросился на службу.
Джеджун стоял рядом с ними, но смотрел наверх. Сеть была в каких-то четырех-пяти метрах от него, и она была похожа на тончайшее шелковое полотно, которое дышит и чувствует. Когда он смотрел на нее, то в сердце наступал покой, а в голове все прояснялось. Если бы он только мог коснуться её, хотя бы раз, чтобы понять.
- Что такое? – голос Хёнджуна вывел его из транса, заставив замереть в компрометирующем положении. Он стоял на носочках с вытянутой рукой, вероятно пытаясь дотянуться до «неба», которое хоть и было близко, но не настолько.
- Ничего, - Джеджун покачнулся и вернулся в обычное положение.
- Мы застряли здесь до завтрашнего дня, полагаю, - Хёнджун, кажется, начал успокаиваться. – Дышать тяжело.
- Согласно исследованиям Сеть обогащает воздух кислородом, представьте, что вы в Альпах, - улыбнулся доктор. – Они расположатся лагерем, - он указал рукой на пехотинцев.
- Это-то меня и беспокоит, - Хёнджун ухватил Джеджуна за рукав и потянул за собой. – Мы здесь, словно лежачая мишень.
Вызывать спецгруппу исследователей не стали, поскольку исследовать было нечего. Однако Хёнджун отправил самых сообразительных ребят на раскопки, чтобы хоть что-то привезти. В провале операции не было его вины. Джеджун несколько раз пытался объяснить это, но слов не хватало. Если бы он умел передавать свои мысли, скольких бы проблем можно было избежать.
Заснуть он не смог, поэтому, сначала сидел с дозорными, слушая страшные истории, в том числе и про Сеть, а потом отошел поближе к лесу, чтобы наблюдать за трепещущим полотном. В ушах играла какая-то японская песня, почему-то одновременно и грустная и дающая надежду. Он не понимал ни слова, но отчего-то ему казалось, что это очень красиво.
А еще было очень красиво, когда Сеть, как по мановению волшебной палочки, искрами разлетелась в стороны, а небо и земля озарились алым.
Джеджун понял, что это воздушная атака, только, когда увидел чьё-то мертвое тело. Вокруг все взлетало и рвалось на куски совершенно беззвучно, из чего он сделал вывод, что контужен, но все еще жив. Левую руку он не чувствовал вовсе, смотреть на нее не хотел.
Наверное, он должен был идти к своим, узнать каков приказ. Люди метались вокруг, часть из них уже не могла подняться с земли. Пожар освещал всю местность так, словно наступил день. А затем он увидел Хёнджуна всего в метрах пятидесяти, он был невредим и что-то кричал. Видимо, срочная эвакуация. Хотя как?
Удар был такой внезапный, что Джеджун не успел сообразить, что произошло. Он только почувствовал пронизывающую боль, от которой часть его тела просто отключилась. Все ранения до сих пор показались смешными и детскими, нелепыми.
Когда зрение вернулось, Джеджун осознал, что все еще жив, и это было самым ужасным из возможных вариантов. Сверху было пылающее небо, значит он лежал, но конечностей не чувствовал, не мог пошевелиться, не мог закричать. Голова, казалось, вот-вот лопнет от боли. Все это казалось ему нормальным, как и анализ ситуации. Следующим пунктом была смерть. Единственный выход, а может быть даже благо. От этого должно было быть страшно, но боль мешала думать адекватно и требовала, чтобы инстинкт самосохранения исчез вместе с бренным телом. Но как же избавиться от тела? Как?
А затем лицо Хёнджуна затмило небо: испуг и паника в глазах. Неужели он выглядел так плохо?
Хёнджун что-то говорил, но что? Шум мешал расслышать даже собственное дыхание. Или дыхания не было?
«Пожалуйста», - Джеджун знал, что не говорит. – «Пожалуйста».
Но Хёнджун исчез, забирая с собой надежду на скорейшее избавление от мук. Потому что грешники должны страдать…
Сколько часов прошло с тех пор, как пропал образ Хёнджуна, он не знал. Сознание то покидало его, то вновь возвращалось. Над головой было небо, потом пошел дождь. Наверное, глупо оставаться зрячим, не имея ни одного шанса на выживание. Странно, что он все еще не умер от боли. Проклятое тело цеплялось за жизнь, как никогда раньше.
«Пожалуйста», - то, о чем он просил было так просто. - «Кто-нибудь». Он не хотел оставаться один.
Сеть появилась перед глазами внезапно и была странного фиолетового цвета. Наверное, его глаза тоже начали приходить в негодность. Если так, то он скоро умрет. А если нет? Если он останется лежать в темноте с этой болью наедине.
«Пожалуйста, кто-нибудь…»
Сейчас бы он мог коснуться её. Тончайшее полотно нависало всего в нескольких сантиметрах над ним, словно слушая его.
«Если ты живая, то убей меня, пожалуйста», - Джеджун подумал, что сейчас готов заплакать, чего давно с ним не случалось. Если бы он мог чувствовать…
В голове зашумело с новой силой, невыносимый мерзкий звук, как-будто его страданий недостаточно. «Значит, недостаточно», - сказал он себе прежде, чем услышать что-то иное.
Как текло время, он не знал, потому что погрузился в странную дрему, но когда очнулся вновь, то больше не видел ничего. Темнота.
«С чего ты взял, что очнулся?»
«Забери меня», - это была последняя связная мысль. Откуда она взялась и к кому была обращена, Джеджун не смог бы ответить. Ему было все равно.
--
Сверху мир казался совсем иным: крохотным, слабым, хрупким. Десятки рук-отростков собирали трупы, унося их внутрь гигантского зеленого полотна. Расщепление было мгновенным.
Джеджун взглянул на собственное тело и удивился. Он лежал, раскинув руки, похожий на распятую птицу, с открытыми глазами, в которых застыли слезы. А может быть, это все тот дождь. Несколько отростков начали аккуратно поднимать его тело, стягивая его, словно разбитую вазу.
«А, я умер», - эта мысль принесла невероятное облегчение.
--
Tbc
@темы:
ff:net,
AU,
fanfiction